Что есть для меня отъезд мужа? Я иногда думала, что время стать собой. А еще, что время оторваться (как будто он мне что-то не разрешает, а без него можно). Еще, что это время проявления протеста (да, опять как будто я протестую против чего-либо, а прямо выразить не могу).
А сейчас я думаю, что это время саморазрушения. Когда рядом со мной значимый человек, я веду себя как нормальная, внешне стараюсь, работаю, занимаюсь домом, ребенком, общаюсь с людьми. А протест никуда не девается, он проявляется либо тайком, либо копится... Протест, который я придумала сама. Ибо со мной никто не борется. и вот, когда нет рядом точки опоры, точки сборки, я начинаю смещаться. А потом прорывается протест. Может это протест против себя, ибо я большую часть времени игнорирую себя, притворяясь кем-то, кого можно принять и полюбить (в отличие от меня, как я думаю). И протест против всех, которые не принимают меня такой, какая я есть (как я, опять-таки думаю). Ну и, кстати, они не обязаны. принимать меня со всеми потрохами. И это нормально. Это не мои мама и папа, и невозможно всю жизнь проецировать их на других людей, пытаясь добрать то, что не додали. И уже не додадут. Да и те, другие, они же дают, дают, любят, любят, а я не беру. Потому что не верю, что это правда. Потому что не верю, что это меня. Меня, а не ту, что они для себя придумали. Ну и вдруг сейчас дадут, я привыкну, а потом бац, и лишат. ведь так уже было. Хотя это ведь тоже нормально, никто и ничто не вечно, даже чувства.
Боже, сколько конструкций, костылей, самообманов, лишь бы не брать. Потому что брать безоглядно мне очень страшно, потому что если я привыкну и меня лишат любви, это уже кажется непереносимым. Слишком сильным и страшным.
Поэтому шоколадка безопаснее. да, она затыкает дыру в груди лишь на время поедания. Но шоколадка не бросит.
Блять, наращиваешь, наращиваешь свой стержень, а такие форс-мажоры открывают, что он крайне хрупок и слаб.
Но я так надеюсь, что когда-нибудь я его-таки взращу, и стану взрослой, настоящей. И не буду бояться. Не буду бояться брать. Не буду бояться давать. не буду бояться ответственности за свои поступки, поэтому не буду бояться самих поступков, не буду бояться жить, поэтому перестану прятаться и пытаться не отсвечивать. Я не хочу бояться.
А сейчас я думаю, что это время саморазрушения. Когда рядом со мной значимый человек, я веду себя как нормальная, внешне стараюсь, работаю, занимаюсь домом, ребенком, общаюсь с людьми. А протест никуда не девается, он проявляется либо тайком, либо копится... Протест, который я придумала сама. Ибо со мной никто не борется. и вот, когда нет рядом точки опоры, точки сборки, я начинаю смещаться. А потом прорывается протест. Может это протест против себя, ибо я большую часть времени игнорирую себя, притворяясь кем-то, кого можно принять и полюбить (в отличие от меня, как я думаю). И протест против всех, которые не принимают меня такой, какая я есть (как я, опять-таки думаю). Ну и, кстати, они не обязаны. принимать меня со всеми потрохами. И это нормально. Это не мои мама и папа, и невозможно всю жизнь проецировать их на других людей, пытаясь добрать то, что не додали. И уже не додадут. Да и те, другие, они же дают, дают, любят, любят, а я не беру. Потому что не верю, что это правда. Потому что не верю, что это меня. Меня, а не ту, что они для себя придумали. Ну и вдруг сейчас дадут, я привыкну, а потом бац, и лишат. ведь так уже было. Хотя это ведь тоже нормально, никто и ничто не вечно, даже чувства.
Боже, сколько конструкций, костылей, самообманов, лишь бы не брать. Потому что брать безоглядно мне очень страшно, потому что если я привыкну и меня лишат любви, это уже кажется непереносимым. Слишком сильным и страшным.
Поэтому шоколадка безопаснее. да, она затыкает дыру в груди лишь на время поедания. Но шоколадка не бросит.
Блять, наращиваешь, наращиваешь свой стержень, а такие форс-мажоры открывают, что он крайне хрупок и слаб.
Но я так надеюсь, что когда-нибудь я его-таки взращу, и стану взрослой, настоящей. И не буду бояться. Не буду бояться брать. Не буду бояться давать. не буду бояться ответственности за свои поступки, поэтому не буду бояться самих поступков, не буду бояться жить, поэтому перестану прятаться и пытаться не отсвечивать. Я не хочу бояться.